49
– Привет, ба! – весело поздоровалась Стася, шумно влетая в кухню. – Как дела? – скидывая куртку и разуваясь, пошарила глазами по периметру помещения.
Александра Михайловна окинула названную внучку чрезвычайно неторопливым внимательным взглядом. Заключив, что та буквально светится от радости, и сама расслабилась.
– А как дела? – ворчливо переспросила баба Шура. – Вот и сбылись мои опасения. Ты по свиданиям бегаешь. Дома не ночуешь. А я себе целую ночь места не находила. Полжилетки тебе связала.
– Пф-ф, какие жилетки, ба? Весна на дворе! Весна! – хохотала Стаська.
Обняла бабу Шуру за плечи и заворковала звонким голоском:
– Ты как придумаешь тоже! Один раз у Егора осталась, а ты обиделась, что ли? С ума сошла! Я же люблю тебя!
– Угу. Прям уж-таки!
– Прямо уж-таки, – повторила Стася, чмокая бабу Шуру в щеку.
– Голодная? – примирительно спросила та.
Стася, только и ждавшая этого вопроса, пронеслась по кухне. Скидывая с плетеной корзинки льняную салфетку, схватила теплый пирожок. Голодно вгрызлась в воздушное тесто, на ходу открывая холодильник и доставая кувшин с компотом.
Баба Шура смотрела на Стасю с недоуменной усмешкой. Естественно, переживала за эту безрассудную девчонку. Но доверяла тому, что видела. А замечала она многое. И уже давно. Видела, какими глазами Егор смотрел на Стаську. И как она ему отвечала. Это являлось для Аравиной главным.
– Ой-ой, навела шороха, – снова заворчала она, поправляя льняную салфетку и скатерть, что сдвинула Стася. – Весь дом ходуном заходил! – ни за что ведь не признавала, что нравились ей Стасины шумные повадки. Все норовила поучать. – Егор, что, не кормил тебя? – в голосе скользнули обеспокоенные нотки. Был у Александры Михайловны некий фетиш: она вечно переживала, что Стася недоедает. Тут еще Нина Михайловна подкидала хвороста в огонь, периодически рассказывая об анорексии.
– Кормил. Утром.
– Не пей холодный компот, – негромко ляснула рукой по столу. – Микроволновка для чего стоит?!
Закатывая глаза, Стася не спорила. Поставила стакан с розовой жидкостью на полминуты разогреваться.
– Мы долго гуляли в парке. Успела съесть только мороженое, – слишком поздно спохватилась, что выдала лишнюю информацию.
– Какое мороженое? Голова на плечах есть? Май месяц тебе, что ли?
– Апрель – почти май, бабушка, – не сдаваясь, радостно щебетала она. – Да и потом, на улице солнце, – жадно хлебнула компот из стакана.
– Шальная девица!
– Ба! – с набитым ртом возмутилась Стася.
– Прожуй, прежде чем открывать рот. Сколько говорить… Ну, и где этот неблагодарный носитель дедовской фамилии?
– На улице. Курит.
– Курит, – неодобрительно повторила Аравина, прицыкивая языком и притопывая ногой. – Что за дурная привычка? Стася, ты должна поспособствовать, чтобы эта пагубная вещь поскорее канула в прошлое, – села на своего излюбленного конька.
Девушка только кивнула в знак согласия. Конечно, ей хотелось бы, чтобы Аравин бросил курить. Только как его к этому подтолкнуть, пока не знала.
– Мне вечером даже чая не было с кем выпить, – неожиданно сменила тему баба Шура, и Стася отметила, как ее голос смягчился, а взгляд потускнел.
– Ну, ты что? – склонив голову на бок, растроганно переспросила девушка. – Ба? ... Нужно было Нину Михайловну позвать в гости.
На это предложение баба Шура возмущенно фыркнула и, игнорируя вошедшего в кухню Егора, снова заворчала:
– Я что, похожа на сумасшедшую? После ее вечерних визитов у меня кошмары.
Стася неопределенно двинула плечами.
– Что тут скажешь? Ты права, – согласилась сразу со всем.
– Здравствуй, баб Шура, – поздоровался Аравин, уводя ее внимание на себя.
– Здравствуй, Егорушка, – оборачиваясь, радушно приветствовала женщина.
Брови Стаси поползли вверх, а губы сложились в беззвучную «о». За спиной бабы Шуры она стала подавать ему какие-то немые знаки, но он не знал, как их интерпретировать. Настороженно прищурился, наблюдая, как девушка, то прикладывает к губам палец, то, буквально заходясь в невербальной истерике, изображает рубящий жест по шее.
«Что, черт возьми, она хочет сказать?»
– Рада тебя видеть живым и практически здоровым, сынок, – тепло сказала баба Шура, осматривая все его ссадины и швы на лице. – Как Канада?
– Америка, ба, – поправила Стася, буквально пробегая вперед и вручая Егору стакан. Хлестнув холодного компота, на мгновение задержалась перед ним. – Взрослый разговор! – «заорала» едва различимым шепотом. – У нас есть рыбный рулет. Будешь? – поинтересовалась вслух, искоса поглядывая на бабушку.
– Да какая разница? Канада, Америка? Один черт! – продолжала разговор баба Шура.
– Не хотелось бы умничать, ба, но боюсь, Обама и Елизавета II не согласятся, – заметила Стася.
Достала из холодильника рыбный рулет и неизвестную запеканку. Выставила на стол.